Тышлер Александр Григорьевич
(1898-1980)
А. Г. Тышлер - странный, ни на кого не похожий и
потому нелегкий для зрителя художник. Его этим много и долго
попрекали, мешая работать. Но он оставался самим собою, потому что
иным стать не мог и не хотел. Он живописец и график, театральный
художник, скульптор и во всех этих видах искусства - на холсте, на
бумаге, на сцене - безудержный фантазер и мечтатель, изображающий
мир всегда преображенным с помощью своеобразного языка зримых
метафор.
Тышлер учился в Киевском художественном училище
(1912-17), затем в студии А. А. Экстер в Киеве же (1917-19),
наконец, в московском Вхутемасе у
(1921-24).
Работать самостоятельно начинал в середине
1920-х гг., в тесном кругу молодых новаторов ОСТа, но и там был сам
по себе.
Художники объединения ориентировались на все современное - технику,
спорт, политику, а он обращал в романтическую сказку даже самую
злободневную и конкретную тему, будь то рисунки для учебника
геометрии (1925) или серия картин и рисунков "Махновщина" (1920-е),
с буйными скачками в бескрайнем степном пространстве и гротескными
фигурами пьяных махновцев в громадных папахах. Уже в этих станковых
работах критики разглядели скрытую театральность образов, "сны о
театральных постановках", "свободу современного театрального подхода
к вещам" (Я. А. Тугендхольд).
В самом деле, Тышлер относился к
используемым в его искусстве вещам очень по-современному, свободно,
- не выстраивал из них некое подобие окружающей реальности, а смело
преображал, придавал им не прямой, а метафорический смысл. Так он
поступал и в живописи, и на сцене.
Первый его заметный спектакль - "Овечий источник"
Лопе де Веги, поставленный в 1927 г. в Минске. Метафорическим
образом крестьянского быта стала здесь плетеная корзина, или
плетень. Пространство сцены целиком заключено в это округлое
плетение, оборачивающееся стенами деревенских домов с выступающими
крылечками и лесенками.
Любимым драматургом Тышлера был У. Шекспир, "прочитанный" в эскизах
и постановках художника остро и творчески ("Король Лир", ГОСЕТ,
Москва; "Ричард III", ГБДТ им. М. Горького, Ленинград, оба спектакля
1935 г.). Мир Шекспира воплощен часто в фантастическом средневековом
сооружении - дворце или замке, видимом снаружи и одновременно
изнутри ("Гамлет", 1953; "Ричард III", 1963, на сцене не
осуществлены). Остроконечные своды опираются на подобия человеческих
фигур, - это не мертвый фон, а живая, по-своему очеловеченная
архитектура, принимающая прямое участие в драматическом действии.
Сооружение может, если нужно, поворачиваться, трансформируясь на
глазах.
Помещается этот сказочный замок со своей открытой сердцевиной на
сцене весь целиком, от цоколя до остроконечных черепичных крыш, и
его поэтому пришлось, разумеется, уменьшить ("здание-складень", как
называет его критик А. Бассехес). Благодаря этому укрупняются,
монументальными становятся фигуры актеров, отчетливее игровой,
театральный характер зрелища, не притворяющегося слишком натуральной
реальностью.
В "Короле Лире" (ГОСЕТ) художник подчеркнул это,
соорудив на сцене еще одну сцену, подобие передвижного
театра-тележки с раскрывающимися створками, тоже опирающуюся на
молчаливые фигуры-кариатиды. Искусству Тышлера свойственно
многократное варьирование однохарактерных, чаще всего символических
образов. Таковы его живописные и графические серии последних лет
жизни, где хрупкие девушки несут на головах и плечах натюрморты или
декорации, какие-то странные сооружения, символизирующие театр или
праздничный балаган, крепость или морскую стихию (серии "Океаниды",
"Сказочный город", "Балаганчик", "Маскарад", "Клоуны" и др.,
1960-70-е).
|
