Левитан Исаак Ильич
(1860-1900)
Родился Исаак Ильич Левитан в августе 1860 года в
небольшом литовском городке Кибарты. Почти нет сведений о детстве
художника. Отец Левитана был мелким служащим. Поселившись с семьей в
Москве, он стремился дать сыновьям хорошее образование. Вероятно, в
выборе жизненного пути Исаака Левитана решающую роль сыграл его
старший брат — художник. Он часто брал мальчика с собой на этюды, на
художественные выставки. Когда Исааку исполнилось 13 лет, он был
принят в число учеников Училища живописи, ваяния и зодчества.
Годы обучения в Училище стали для Исаака временем
тяжелых испытаний, так как его родители к тому времени умерли, а
помощи ждать было не от кого. Но уже в стенах Училища он не только
обнаружил огромные способности, но и сумел сказать новое слово в
русском пейзаже. Учителями Левитана были
и
. Будучи прекрасным художником, Саврасов обладал и
замечательными качествами педагога. Не случайно, наряду с Левитаном,
именно в его мастерской и под его влиянием сформировалась целая
плеяда замечательных художников-пейзажистов: К. А. и
,
, С. И. Светославский,
и другие
замечательные художники. “Левитану давалось все легко, — вспоминал
его товарищ, известный русский живописец Михаил Нестеров, — тем не
менее, работал он упорно, с большой выдержкой”. С 18-ти лет начал
выставлять свои картины, вскоре обратившие на себя всеобщее
внимание.
Жил преимущественно в Москве. Работал также в
Останкино (1880 — 1883), в различных местах Московской и Тверской
губерний, в Крыму (1886, 1899), на Волге (1887 — 1890). Был членом
“Товарищества передвижников”. Ему удалось преодолеть сценические
условности классико-романтического пейзажа, отчасти сохранявшиеся у
передвижников. Необыкновенно восприимчивый к впечатлениям природы,
он в своих картинах и акварельных рисунках, передавал поэтическое
настроение, возбуждаемое видом ее разнообразных явлений, не пускаясь
при этом в отделку подробностей, он верно и смело схватывал в ней
то, от чего возникает такое настроение.
Его “пейзажи настроения” обрели особую
психологическую насыщенность, выражая жизнь человеческой души, что
вглядывается в природу как средоточие тайн бытия (недаром его
любимым философом был А. Шопенгауэр). Чутко восприняв новации
импрессионизма, он, тем не менее, никогда не отдавался чистой,
радостной игре света и цвета, пребывая в кругу своих образов,
овеянных “мировой тоской”. Уже ранние работы художника удивительно
лиричны (“Осенний день. Сокольники”, 1879). Зрелый период Левитана
как мастера пейзажа-картины, умеющего превратить простой мотив в
типический образ России, открывается Березовой рощей (1885 — 1889).
Уже в те годы солнечные полотна иногда уступают
место пейзажам, проникнутым трагическим ощущением одиночества,
тоски. Левитан был тяжело болен и его не покидала мысль о близкой
смерти. Врачи направляют Левитана в Италию. “Чувствую себя немного
лучше, хотя все-таки неважно. В Италию не еду, а через неделю-две
еду в Париж посмотреть выставки, — пишет он художнику
, — воображаю, какая прелесть теперь у нас на Руси, — реки
разлились, оживает все... Нет лучше страны, чем Россия! Только в
России может быть настоящий пейзажист”.
Поэтикой тонкого образного обобщения одухотворены
произведения “волжского периода”, когда художник вместе с товарищами
путешествует по Волге, (“Вечер на Волге”, 1888; “Вечер. Золотой
Плес”, 1889; “После дождя. Плес”, 1889; а также тематически
примыкающая к ним картина “Свежий ветер. Волга”, 1891 — 1895).
Особенно сильное впечатление произвели на него староверческие скиты
над рекой и древний город Свияжск. Далекий уголок русской земли,
суровая северная природа подсказали художнику тему его знаменитой
картины “Над вечным покоем”. Начиная работу над ее композицией,
Левитан обращается к этюдам заброшенного погоста. Ему удалось
сохранить реальный ландшафт и придать ему величественность и
глубину, постигаемые как откровение. Глубокие заволжские дали
исчезают в лиловых полосах вечернего неба.
Стальная поверхность реки просматривается с
высоты птичьего полета. Как крыло, над водой распластался узкий мыс,
на нем старый сельский храм и погост, ветер треплет вершины осин и
кажется его порывы накренили крышки покосившихся крестов, какие
ставили староверы. Левитан изобразил в пейзаже движение и покой, гул
и тишину — накренившиеся вершины деревьев и маленькое яркое окошко
церкви, лиловый горизонт и серую воду. И над вечно существующим
покоем мира, созданного Творцом, под ветром времени исчезают самые
знаки человеческого присутствия. Действительно, не только стихия
ветра проходят над Вечным покоем, но и жизнь человека проходит над
покоем уже созданного бытия. Художнику удается передать ощущение
простора, воздушной легкости, радости созерцания природы одними
красками пейзажа. “Я весь в этой картине”, — эти слова Левитана о
последнем произведении могут быть отнесены ко всем его лучшим вещам.
Этот “психоанализ” обычно печален, как в полотне “У омута” (1892)
либо в знаменитой “Владимирке” (1892), где на дороге, по которой
конвоировали арестантов в Сибирь, видна (в характерной для мастера
манере сводить реальное человеческое присутствие к минимуму либо
вообще к нулю) лишь крошечная фигурка странника близ придорожной
иконки.
|
